Одесские новости, № 3 (51), Август–сентябрь, 2003 год.
Лекция не для ханжей
«Детям до 16 лет и ханжам вход не рекомендуется» — гласит надпись на афише нового театрального спектакля. Вывод напрашивается сам собой: речь идёт о скандале сезона. Давненько не бывало чего-то подобного! Стало быть, скучать в зале не придётся. Хотя название пьесы несколько напрягает: «Лекция о нравственности»… Но если детям вкупе с ханжами здесь делать нечего, значит, всем остальным смотреть можно. А кто же считает себя ханжой? И всё же зрители, возмущённо покидавшие театр во время премьерного спектакля, таковыми мне показались.
Продюсерский центр Александра Жегалова[1] рискнул представить на сцене Русского драматического театра имени А. Иванова комедию по роману французского писателя Сан-Антонио (настоящее имя – Фредерик Дар) «Правила поведения по Берюрье». Из детектива взята лишь одна сюжетная линия – размышления о жизни папаши Берю (полное имя – Александр-Бенуа Берюрье), подкреплённые массой конкретных примеров. По части красноречия этот персонаж может соперничать с настоящими одесситами, настолько образно он выражается. К примеру, чем можно заменить американизм «заниматься любовью»? Вы не поверите: акт любви можно приравнять к игре в «Залезай наверх» или в «Семь ошибок газеты Франс Суар», «Жаркие ночи Андалузии», «Не уезжай без меня», «Взятие Бастилии»… Когда во всём блеске красноречия на сцене появился сам Берюрье (молодого артиста Александра Суворова искусственно «состарили» при помощи грима и костюма с толщинкой), зрители разделились на два лагеря. Первый с радостью смаковал очередной «кель выражанс», второй напряженно ждал неприличия и безобразия. И дождался! Мсье Берюрье, будучи весьма сведущим в воспитании детей (помимо прочих вопросов), воскликнул, указывая на наглядное пособие, медицинский скелет, наряженный в кружевное бельецо: «Современные девки вызывают у меня стыд и жалость, граждане! Жопёнка на двух ходулях, ляжки как у паука!» А далее попросил присутствующих в зале родителей молодых девиц пояснить последним, что мужчины ценят в них отнюдь не кости, а свежее аппетитное мясцо, «преимущества в бюсте, округлости в трусишках и последовательность в подвязках». Вот тут-то из зала и потянулись первые возмущённые услышанным зрители.
Однако была и благодарная зрительница, в антракте воскликнувшая: «Обязательно приведу на этот спектакль мою дочь!» Девочка уже замучила мать постоянным сидением на диетах… Вот вам и видимая польза, волшебная сила искусства. Что интересно: наша публика воспринимает происходящее на сцене, прежде всего, вербально, напряженно вслушивается в текст, и только во вторую очередь возмущается манерами папаши Берю. Они у него, надо признать, оставляют желать лучшего. Так, свою лекцию о нравственности он ведёт, попивая то и дело божоле да коньячок, при этом, не замечая, что из расстегнутой ширинки выглядывает…, нет, не то, что вы подумали, а рубашка. Во Франции этот герой воспринимается как потомок Гаргантюа и Пантагрюэля, благодаря своему жизнелюбию, порой доходящему до брутальности. Перевод Геннадия Барсукова представляется очень удачным и колоритным. В предисловии к роману «Правила поведения по Берюрье» Робер Эскарпи пишет: «Есть люди, которые надевают на свой стиль презерватив, боясь, как бы чего не вышло. Сан-Антонио относится к тем, кто делает детей языком своих предков, незаконнорожденных, конечно, но бойких малых, которым я желаю острого глаза, быстрых рефлексов и нелёгкой жизни».
Между прочим, на Западе буржуа делятся адресами кабаре, где актёры во время представления могут попросту выбранить зрителей: ведь это повышает уровень адреналина в крови и даже не пахнет надоевшим лицемерием. Папаша Берю никаких выпадов в адрес зала себе не позволяет, его раздражает лишь лицемерие, он обезоруживающе откровенен. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить её во лжи! К такому выводу пришёл недавно режиссёр спектакля Александр Жегалов, и Бог, что называется, послал ему драматургический материал для разговора со зрителем. Лектор здесь — второе «я» режиссёра. А помогает лектору Жан Уткин (Валерий Швец), услужливый ассистент, расставляющий по указке мэтра манекены, одетые от «Кашарель», изображающий в нужный момент аккордеониста, младенца, школьника и вообще любого, о ком пойдёт речь. Есть у Берюрье свой идеал — графиня Труссаль дю Труссо (увы, Уткин опознает в ней содержательницу притона). Эту даму играет Юлия Скарга, демонстрирующая как прекрасные манеры, так и удручающие.
Лекция проходит на фоне вешалок, заполненных пустыми оболочками: то целлофановыми футлярами от костюмов, то воздушными шариками. Живой, полнокровный, содержательный здесь — только Берюрье, но и он в финале скинет свою оболочку из грима, парика и нелепого костюма, окажется молодым и красивым жизнелюбом, с душой, освободившейся от скорлупы. Режиссёр Александр Жегалов, художник Григорий Фаер и артисты приглашают публику к диалогу, размышлению, сотворчеству. И скандал на этой почве возникает, на мой взгляд, необоснованно. Что бы сказали наши зрители, если бы им, как киевлянам, пришлось побывать на гастрольном спектакле московского театра «Эт Цетера» Король Убю по Альфреду Жарри, где на сцену вышел бы Александр Калягин и от души послал зал, извините, в жопу? Неужели театр обязан лишь развлекать, расшаркиваться перед теми, кто приобрёл билеты в партер? Долой лицемерие, и да здравствует искренность!
Мария Гудыма.
[1] Александр Жегалов скоропостижно скончался 23 ноября 2003 г. в возрасте 53 лет после тяжёлой болезни. – Прим. Г. Барсукова.