Филипп Бруссар,
Ле Монд,
14 апр. 2001 г.
Удивительно племя влюбленных в Сан-А. В Дюрлинсдорфе (Эльзас) и в Париже, в Лозанне и Брюсселе, руководители высокого ранга и хирурги, адвокаты и санитары. Молодые, пожилые, несколько женщин и даже шеф полиции, внешность которого напоминает, если верить очевидцам, Александра-Бенуа Берюрье, колоссального помощника героя этих книг!
Совершенно очевидно, что самый читаемый французский писатель второй половины XX-го века, автор трехсот романов, разошедшихся в количестве 200 млн. экземпляров, продолжает пользоваться популярностью сверх всякой нормы. Ему посвящены сайты в интернете, его коллекционируют в Италии и в Соединенных Штатах. Ассоциация Друзей Сан-Антонио, которая издаёт ежеквартально журнал высокого качества и поддерживает прекрасные отношения с семьей Дара, насчитывает триста пятьдесят человек… Многие из них проводят свои воскресенья на блошиных рынках, копаются на прилавках в поисках какого-либо забытого издания. Некоторые редкие книги могут стоить несколько тысяч франков. И даже больше, когда специалисты приравнивают их к «Граалю», в частности «Бедняжку», первую книгу, которую писатель опубликовал в семнадцать лет.
Поклонники любят этого человека за его чувствительность, его сомнения, его философию. Они обожают его сочный язык, живой юмор и особую манеру поддерживать с каждым читателем близкие отношения. В большинстве случаев эта увлеченность никоим образом не связана с каким-то веянием моды. Она основана на давней и почти родственной привязанности к Фредерику Дару. Он отметил их жизнь, стал для них неким откровением, неким литературным и эмоциональным феноменом. Многие его открыли в юношеском возрасте, когда он был почти запрещенным автором, несколько «неприличным», но изумительно талантливым, и больше с ним не расставались. При свете лампы у изголовья в своей юношеской комнате, затем в поездах, которые везли их в пансион или в казарму. «Он» был с ними, карманным форматом, по доступной цене, «Сан-А» во всей своей славе, ненасытный соблазнитель.
Фредерик Дар, о котором говорят как о застенчивом человеке, питал к своим поклонникам признательность патриарха. В сентябре 1999 г. он писал «Друзьям Сан-Антонио»: «Неужели я столько прожил, чтобы познать такой апофеоз? Спасибо моей преторианской гвардии, моим последователям, моим преданным, всем вам, элитным читателям. Я вас хватаю своими спрутовыми щупальцами, чтобы сделать из вас припарку нежности». Два члена ассоциации, Пьер Крит и Тьери Готье вернут ему эту нежность, опубликовав книгу с простым названием «Я люблю Фредерика Дара, именуемого Сан-Антонио».
Подобно им, Жерар Пузоль, коммерческий директор банка Креди агриколь Альп-Прованс вырос вместе с «Сан-А». Отец читал его, дедушка продолжает читать (в сто один год!), и сам он, южанин с певучим акцентом, стал их преемником. Сначала из любопытства, потом запоем, и наконец, почти в пятьдесят лет, в качестве коллекционера. Его интересует всё, что имеет отношение к Фредерику Дару: книги на брайле и на эсперанто, а также статьи, рисунки, стихи, сборники анекдотов, театральные постановки, пластинки… Его коллекция, одна из наиболее полных (1800 экземпляров) была выставлена в Авиньоне в 1999 г. Сто квадратных метров только для «Сент-Антуана» в помещении, которое когда-то было резиденцией пап.
В его доме в Ведене (Воклюз) г-н Пузоль отвел для своего увлечения целую комнату. Комнату для своего личного пользования, а не для общего. Здесь нет ничего случайного: «волына» (черная с длинным дулом, на манер Джеймса Бонда), наручники (купленные в секс-шопе) или грязный галстук (кофейно-желткового цвета) в честь Берюрье. На письменном столе посетитель может заметить печатную машинку, которую ему подарила Франсуаза Дар, вдова писателя. «Я никогда не встречался с Фредериком, — сожалеет г-н Пузоль, — он умер за несколько дней до того, как мы должны были встретиться. Но он мне прислал очень трогательное письмо. Вот, смотрите…» Несколько строк заключены в рамку, словно диплом с отличием: «Дорогой Жерар. Благодаря вашим постоянным стараниям, я стану знаменитым! Спасибо за то, что вы тратите столько энергии в этом нелегком деле. Вы и ваши друзья — это моя «невидимая армия». Фредерик Дар. Окт. 1999 г.
Эта «армия», которая любит смех и радости жизни, состоит из необычных солдат. К примеру, нотариус, г-н Жан-Франсуа Жуван: «Дар писал не для читателей, а для друзей, его личность меня завораживает. Нужно уметь видеть его сквозь его романы». Владелец ресторана, Патрис Филибер, конечно же отмечает «эпикурейство» комиссара. Или же Гаэтан Монари, молодой инженер: «Во время учебы я часто ездил на поезде. Каждый раз я читал его, и при этом погружался в мечту, уходил куда-то». Даниель Сирак, руководитель из Франс Телеком и президент Ассоциации Друзей Сан-Антонио не любит слово «фэны», он видит в нём что-то негативное: «Мы не фэны, в крайнем значении этого слова. Для нас существуют границы, которые мы не должны нарушать. Никогда мы не вторгались в личную жизнь Фредерика. Наша задача — это, прежде всего, знакомить с его творчеством и чтить память об этом человеке. Для меня «Сан-А» — это герой исключительный. Одно время я, кстати, хотел вступить в полицию, но понял, что существует разница между книгами и действительностью в этой профессии…»
Один раз в год эти страстные любители собираются вместе. 8 и 9 июня 2001 г. в Анмасе (Верхняя Савойя), кто-то из них будет играть сценки из любимых книг, задавать вопросы на засыпку. К примеру: «Назовите роман, в котором появляется Аполлон-Жюль, сын Александра-Бенуа Берюрье и Берты, урожденный Пуальфу? «Алиса в стране мергез», конечно же.
Если и есть человек, способный дать ответ на любой вопрос, то это Раймон Милези, писатель-фантаст и преподаватель французского языка в Тионвилле (Мозель). Автор книги «Сан-Антонио, первый легавый Франции», 1996 г., перечитал все сто семьдесят четыре романа несколько раз — «и всегда по порядку» — как в своё удовольствие, так и в поиске цитат о смерти, религии, или, большая тема о чудаках на букву «м»… Он знает тексты лучше, чем кто-либо, он их смаковал один за другим будучи специалистом языка. «Фредерик Дар изменил мою жизнь, — считает он. — Он навсегда вошёл в мое сознание и в мою плоть, он мне подарил пятьдесят лет истинного счастья. День его похорон был ужасным: пришлось плакать и смеяться одновременно».
Но поклонники Сан-Антонио — это не только горстка знатоков. Было время, когда подобная литература считалась интеллектуально некорректной, во всяком случае, на публике. Вот только для Дара и его героев не существовало социальных и политических границ. С ним покорял Жан Фуайе, бывший министр юстиции при генерале Де Голле. Даже деликатный Жан Кокто не скрывал своего восхищения: «Я покупаю Сан-Антонио, открываю его, и тут же ваше сердце завладевает моим», — писал он Фредерику Дару. А вот Робер Эскарпи, полемист в Монде и большой любитель «Сан-А». В 1965 г. он ему посвятил коллоквиум в Бордосском университете. Университетская элита, которая должна была отвечать на поставленный вопрос, сделала вывод: «Популярность этих романов на всех интеллектуальных уровнях, на всех ступенях образования, во всех социальных и профессиональных категориях — это уникальное явление в литературном поведении французов».
Эта популярность не ослабевает и среди артистов (Патрик Себастьен, Шарль Азнавур, Бернар Мабий…), журналистов (Бернар Пиво, Брюно Мазюр, Жером Гарсен…), историков (Ален Деко) или таких интеллектуалов как Жан-Жак Дюпейру, агреже на факультете права и директор журнала «Общественное Право». В 1970 г. он написал книгу о комиссаре «Весь Сан-Антонио».
Фредерик Дар конечно же не обольщался интересом — иногда запоздалым — со стороны литературного окружения. Сознавая, что он шёл против течения, он писал: «Маленькие попы синтаксиса не одобряют языка Берюрье и мою раскованность. Это их право. Если я им что-то и ставлю в упрек, то только то, что они считают это своим долгом!» Несколько «попов синтаксиса» всё-же примкнули к братству его сторонников. Надо признать, что наиболее тесные отношения в конце своей жизни писатель поддерживал с поклонниками, может быть и не столь видными. Для них он написал несколько строк, в своей манере, теплые и жесткие одновременно, как Раймону Милези, преподавателю французского языка, который так потрошил его творения: «Скажите всем, кто меня трахает вместе с вами, что я вас буду любить до конца света».
Филипп Бруссар, Монд, 14 апр. 2001 г.