LE VACANZE DI BERU, ( Les vacances de Bérurier )
Изд-во: Арнольдо Мондадори Эдиторе С.п.А., Милан, 1978, пер. Бруно Джуст Ладзари.
Вместо предисловия
«Если бы Сан-Антонио не было, надо ли было его создать?», задал вопрос 26 августа 1977 г. Жак Селар на первой странице самой крупной ежедневной французской газеты Лё Монд. Ответ: «Да, вне всяких сомнений». Слова неожиданные, совершенно недвусмысленные вновь разожгли полемику, которая время от времени возникает во французском издательском мире. Что это за Сан-Антонио, который со своей серией из более 100 «коротких скабрёзных, непристойных и нелепых романов» тиражами по 600 тысяч экземпляров каждый (не говоря о двух миллионах и больше Берю и некие дамы в одной Франции!) вот уже более двадцати лет бьёт все рекорды продаж, в т.ч. самых престижных литературных премий? «Рабле двадцатого века», как его называют некоторые критики, включая университетские, или «навозный» автор, которого нужно сжигать на костре или обходить с презрительным молчанием, как это делает немалая часть французского литературного мира?
Дискуссия на французском телевидении в течение целого часа в январе 1978 г. завершилась настоящим плебисцитом в пользу Сан-Антонио: «Он самый великий из живущих писателей, пишущих на французском языке». И ещё: «Он преуспел там, где известному Рабле не достало». Среди самых авторитетных сторонников этого тезиса оказался ответственный редактор литературной странички Лё Монд, Бертран Пуаро-Дельпеш, который спустя несколько месяцев, 7 июля 1978 г. в большой статье, написанной в вызывающем арготично-фантазийном стиле Сан-Антонио, вновь вступил в открытую полемику с привередливыми интеллектуалоидами: «И вот это литература? — стенают эти аллергики. Но почему нет? Почему интеллигенция от него в восторге, в то время как Лакан, Сиксус и Эдгар Морен просто опорожняют на него свой мочевой пузырь, опираясь на фрейдолингвистику? В общем, один пытается «облить грязью» потому что он чересчур педантичный, а другой пытается выбросить вон, потому что он слишком популярный?». Наконец, столь известный писатель как Жан Кокто уяснил себе эту правду первым из всех, когда написал Фредерику Дару, автору, который скрывался (сейчас уже нет) под псевдонимом Сан-Антонио: «Вы писатель, который пишет левой рукой: вы создали новый язык, рельефный».
Преувеличение? Возможно, но не стоит забывать, что во всём мире, включая СССР и США было написано более тридцати университетских работ по Сан-Антонио; и что в 1965 г. Бордосский университет посвятил один из своих известных литературных семинаров «Феномену Сан-Антонио» с участием преподавателей из Сорбонны и германского университета Тюбингена. И что в 1971 г. президент Республики Помпиду, на открытии сессии «Комитета по защите французского языка» сделал «акцент на творчестве Сан-Антонио, отметив, что эволюция языка в его романах, использование диалектальных слов и арго, а также многочисленные языковые находки являются немаловажными факторами обогащения французского языка».
Все эти официальные свидетельства могут всё же иметь оттенок некоего оправдания и рискуют дать итальянскому читателю искажённую картину — слишком серьёзную — романов Сан-Антонио (длинная эпопея более чем в 30 000 страниц: 95 обычных романов и 8 «толстых» и иллюстрированных, всегда с одними и теми же действующими лицами, в состав которых входит и ОТПУСК БЕРЮРЬЕ). Но вот этого серьёзного в Сан-Антонио как раз умышленно мало.
Его романы — это непрерывная стрельба очередью из остроумных реплик, авторских находок, резких выпадов, языковых искажений, философствований, секса, грубости, самоироничных размышлений о жизни, людях, привычках — и всё это под детективным или почти шпионским соусом. Но позади этой лавины экстравагантных приключений, которая обрушивается перед лицом читателя на «рельефном», неприличном и в то же время совершенно литературном языке, пробивается разрушительная и созидательная направленность, которая обличает — со здоровой иронией, утрированием, негодованием и неровным почерком — склеротичную грамматику, синтаксис и лексику. А также все забальзамированные языковые выражения. И которая вносит «подлинно» свежую струю в мир беллетристики.