Ж-л «Мир Сан-Антонио» № 40
Интервью Максима Жильо
В последнем номере МСА мы поместили письмо из Cоединенных Штатов от Джада Бёрна, бывшего американского солдата, который находился в Лионе во время освобождения, и который соприкасался с Фредериком Даром. Благодаря этому удивительному случаю, мы можем сегодня представить вам пожилого господина, очень располагающего к себе, а также его воспоминания о лионском периоде жизни отца Сан-Антонио.
Г-н Бёрн, если можно, представьтесь кратко нашим читателям.
Я родился 24 августа 1924 года в Теннесси. В девятнадцать лет я завербовался в американскую армию и был в полку, который освободил город Лион в сентябре 1944 г. Я оставался во Франции до 1948 г., потому что влюбился в одну француженку, и мы собирались пожениться. Но она воспользовалась тем, что я на несколько недель уезжал домой, а когда я вернулся, она умотала с другим. После этого я был там ещё несколько месяцев и окончательно вернулся в Теннесси, где работал водителем-дальнобойщикоим в течение сорока лет.
Вы знаете, Что Фредерик Дар написал книгу о водителях-дальнобойщиках «Битва на дорогах»?
Ах, вот как? Он всё же написал её? Он со мной часто говорил о своём намерении, и мне кажется, там есть мой скромный вклад. Когда я был во Франции, мне приходилось ездить на джипах и грузовиках нашей части. Он приходил ко мне и делал записи о механике, двигателях, о разных принадлежностях водителей… Я рад, что ему это пригодилось, потому что Фредерик был очень приятным малым, и у него было много разных способностей, но вот в механике он был не силён…
Давайте начнём с самого начала, если вы не против. В каких обстоятельствах вы встретились с Фредериком Даром?
Это была просто невероятная история. Как и всё, что вытворял Фредерик со своими приятелями в то время. Я помню, как я сидел с другими солдатами в одном кафе, и мы там выпивали. Вдруг заходит какой-то парнишка с кукольным лицом, с голубыми глазами, которые блестели. Он оглядел зал, как будто искал кого-то, затем подошёл к нам и спросил, как мы смотрим на то, чтобы пойти с ним пообедать у двух его друзей. Один из них художник, очень известный в этой местности, Дель Боско. Когда мы ему сказали, что мы не знаем ни его, ни его друзей, он объяснил, что в этом как раз и состояла шутка: нагрянуть целой оравой к его друзьям. Нас оказалось человек пятнадцать вместо трёх, которых они ждали. Поскольку я оказался единственным из всех, кто говорил по-французски, мы таким образом и сдружились с Фредериком.
А впоследствии вы часто виделись?
Да, часто. Как я вам сказал, я был безумно влюблён в Терезу, просто чёрт, а не девчонка, так что мы часто делали вылазки с его приятелями. Они были полные оттяжники, настоящие стебки… Я всегда боялся, что полицейские нас накроют, но они всегда выходили сухими из воды. Я помню самого отвязанного из них, Леона Шарлекса. Таких как он я никогда не встречал в своей жизни.
А как выглядел Фредерик среди этих сумасбродов?
Он был не из последних по приколам, это уж точно! Правда, среди этих чудаков он выглядел почти «нормальным», немного в стороне от всех. Мне запомнились его глаза, даже в самый разгар их безумств в них была какая-то сдержанность, стыд. Я до сих пор не знаю, что это было на самом деле, какая-то грусть или что-то ещё. Он мог быть здесь, и в то же время отсутствовал. Это было удивительно.
В общем, вы с ним сталкивались в течение четырёх лет. А после вашего возвращения в Соединённые Штаты вы продолжали переписываться?
В первые годы да, мы обменялись несколькими письмами, пока он не написал мне, что переезжает в Париж и, с тех пор, я больше не получал от него новостей. Кстати, я нашёл его письма два месяца назад, и ещё книги, которые он мне подарил с автографом как раз перед моим отъездом. Удивительно, что никто из ваших друзей не связался со мной, чтобы поинтересоваться ими.
Да, действительно, это странно. А вы помните названия книг?
Да, несколько… «Убийца в тапочках», «Бедняжка», «Господин Джус», и другие.
В те времена я не знал, что с ними делать, и предложил библиотеке в университете, где преподаёт мой сын, но их это тоже не заинтересовало. Мне было негде их хранить, я должен был переезжать на другое место, и пришлось их бросить. Я жалею об этом, потому что там были такие трогательные посвящения, что тут поделаешь…
Что касается университета, как вы думаете, изучают ли Фредерика Дара в Соединённых Штатах?
Нет, нет. Вы знаете, здесь его книги отнесли бы к порнографическим. Мне, кстати, сказали, что он написал несколько романов под каким-то псевдонимом, и у одного героя член был длиной 40 см! Когда я об этом узнал, я смеялся как сумасшедший, потому что он, наверное, имел в виду меня.
Как это?
Я вам скажу: если я жил припеваючи все эти годы, то только потому, что Всевышний снабдил меня членом длиной 33 см, и я старался им пользоваться с тех пор как достаточно созрел для этого. Фредерик был в восторге, он называл меня Джамбо. Кстати, если я не ошибаюсь, он и сам был не обижен судьбой в этом смысле…
Вы помните тот день, когда вы виделись с ним последний раз?
Да, как будто это было вчера. Он провожал меня на Лионском вокзале. Были только мы вдвоём, и мы оба плакали. У него очень легко можно было вызвать слезу, он был очень чувствительным. Он плакал оттого, что мы с ним больше никогда не увидимся.
Но и вы, наверное, раскисли?
Да, конечно, но я плакал ещё и оттого, что я всё же нашёл эту суку Терезу за несколько дней до отъезда, и на прощание она меня наградила ужасной венеркой. Она меня так опустила! Я никогда не забуду тот день, когда я видел Фредо в последний раз, это было 1 апреля* 1948 года.
—————————————
- Интервью Максима Жильо. (Поскольку ж-л вышел к 1 апреля, эта статья была задумана как первоапрельская шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды). — Г. Барсуков.